РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИОННАЯ ПЕСНЯ В ПЕРВЫЕ ДЕСЯТИЛЕТИЯ
СОВЕТСКОЙ ЭПОХИ: от фольклора революции к советскому идеологическому проекту
Грант РФФИ № 19-012-00615 (2019-2021 гг.)
АННОТАЦИЯ (2018)
Описание фундаментальной научной задачи, на решение которой направлено исследование
Фундаментальная научная задача исследования — определить место революционной песни
в фольклоре и массовой культуре эпохи Революции и первых послереволюционных десятилетий
и ее роль в советских идеологических проектах 1920-х — 1930-х гг.
Актуальность исследования
Русская революционная песня – существенный и при этом малоизученный феномен русской
культуры и социальной истории первой половины ХХ века. Из символа сопротивления
государственной власти революционные песни сами стали государственным символом
(с 1918 по 1943 г. гимном СССР был «Интернационал»), а некоторые из них сохраняли этот
статус до конца советской эпохи. Между тем к настоящему времени, спустя столетие после
революции 1917 года, в отечественной науке нет ясного определения термина «революционная
песня». В число этих песен могут включаться и легально бытовавшие песни (пушкинский «Узник»),
и песни запрещенные («Интернационал»), и песни, тематически связанные с идеями эгалитаризма,
борьбы против действующего политического режима («Варшавянка»), и не связанные с ними
(«Наша жизнь коротка»), созданные до советской власти и уже после ее становления
(«Наш паровоз»). Наконец, одни и те же песни в зависимости от персональных симпатий
и политической ситуации трактовались то как революционные, то как мелкобуржуазные,
наконец, как контрреволюционные («Яблочко», «Марсельеза», частушки Кронштадтского мятежа).
В последние годы наблюдается повышенный интерес к истории и культуре русской революции
и постреволюционной эпохи, что дополнительно стимулируется 100-летним юбилеем
революционных событий. Дискуссии, связанные с этими темами, характеризуются
большой остротой не только в академическом, но и в общественном поле.
В этой ситуации особую актуальность обретают фундаментальные научные исследования
ключевых текстов и символов революции и раннего советского периода, в числе которых
революционные песни занимают одно из важнейших мест.
Направление из Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации
(при наличии) (выбор из справочника)
9. Фундаментальные исследования, обусловленные внутренней логикой развития науки,
обеспечивающие готовность страны к большим вызовам, еще не проявившимся и не получившим
широкого общественного признания, возможность своевременной оценки рисков, обусловленных
научно-технологическим развитием
Анализ современного состояния исследований в данной области (приводится обзор
исследований в данной области со ссылками на публикации в научной литературе)
До 1917 г. русская революционная песня не изучалась, лишь отдельные песни эпизодически
упоминались в обзорах фабрично-заводского фольклора или работах, описывающих его влияние
на деревенский быт (чаще – негативного: в терминах «вырождения», «порчи», «распада»),
а также попадали в публикации тюремного (арестантского) и солдатского фольклора.
Довольно долго молчали о песнях революции и советские фольклористы. Специальному
разговору не способствовал даже призыв, прозвучавший в начале 1920-х годов из уст
Д.К. Зеленина, Г.С. Виноградова и других, к изучению форм отражения в фольклоре
«живой современности», и к исследованию тех процессов, которые происходят в жизни
фольклора под влиянием революции (Об этом высказывались так же Ю.М. Соколов и
М.К. Азадовский).
С первых лет советской власти революционные песни рассматривались в контексте
фольклористики, для которой вопрос профессионального или любительского происхождения
песен был вторичен, основным оказывался факт бытования песни в изучаемом сообществе
(Азадовский М.К. Беседы собирателя. 2-е изд. Иркутск, 1925). Вопрос о дисциплинарной
принадлежности революционной песни не пересматривался в советской фольклористике и в
дальнейшем. Но основной интерес ученых был обращен не к категории «революционной песни»
как таковой, а как к песням, рожденным временем революций и Гражданской войны, либо
к песням определенных социальных групп (рабочих, заключенных, молодежи), поскольку они
давали удобный сопоставительный материал для изучения механизмов песнетворчества.
Так, в работе 1934 г. М.К. Азадовский относил к «подлинному фольклору революции»
рассказы о гражданской войне (сказы), песни о Ленине, коммунистической партии, комсомоле
и социалистическом строительстве (Азадовский М.К. Предисловие // Советский фольклор.
Вып. 1. Л., 1934. С. 5), собственно революционные песни в этот перечень не входили.
Они рассматривались как не совсем современные и всё чаще получали дополнительное
определение «старые» (ср. «старые революционные песни»).
В начале 1930-х в науке укореняется представление о фольклорном произведении как
историческом документе, который, по словам Ю. М. Соколова, «передает не только внешнюю
сторону исторического явления, но и несет в себе отпечаток настроений, психологии масс»
(Соколов Ю.М О собирании фольклора // Советское краеведение. 1935. № 2 (февраль). С. 15).
По призыву ЦК Партии фольклористы присоединяются к реализации масштабных исторических
проектов 1930-х годов: «Истории фабрик и заводов» и «Истории гражданской войны». В 1931 г.
в Фольклорной Комиссии ИПИНа (позже вошедшей в состав ИАЭ, затем ИРЛИ) организуется
бригада по собиранию и изучению рабочего фольклора, работа которой ведется в плотной
связке с редакциями «ИФЗ», разворачивается активная работа по собиранию и изучению
песен гражданской войны. Однако, несмотря на расширение или, как писала Астахова, –
«перемещение» научных интересов, фольклористы не спешили включать в топику своей науки
собственно «революционные песни». Они входят в область научного интереса постольку,
поскольку актуализируются в виде песен гражданской войны и сохраняются в репертуаре
рабочих и красноармейцев. Кроме того, так или иначе революционная песня используется
в качестве документа по истории рабочего и партизанского движений.
Единственная масштабная попытка сбора и анализа собственно революционных песен была
предпринята коллективом Фольклорной секции Института антропологии и этнографии под
руководством М.С. Друскина (А.А. Шилов, С. Д. Магид, П. Г. Ширяева, В. И. Чичеров
при поддержке Всесоюзного общества старых большевиков, Всесоюзного общества бывших
политкаторжан и ссыльнопоселенцев по договору с издательством «Музгиз». Целью этой
работы стало создание антологии русской революционной песни – научного комментированного
издания, предваряемого предисловием-исследованием. Однако в процессе работы оба общества
были ликвидированы, многие информанты репрессированы, и подготовленная в 1937 г. к
печати рукопись так и не вышла. Так, по истечении нескольких лет сборник строго
научного характера из актуального превратился в несвоевременный и идеологически
неблагонадежный. На передовую вышли сборники песен пропагандистского толка,
предназначенных для исполнения на концертной эстраде, в рабочих и колхозных клубах
и отвечающих «художественным запросам сегодняшнего дня», т. е. сборники, составленные
из признанных советскими идеологами «вершин» революционной поэзии. Лишь в 1954 г.
М.С. Друскин выпустил осторожную монографию, переизданную в 2012 г., в которой
проследил развитие русской революционной песни, опираясь на ленинскую периодизацию
русского революционного движения (Друскин М.С. Русская революционная песня.
Исследование // Друскин М.С. Собр. соч. в 7 т. Т. 5. СПб.: Композитор - Санкт-Петербург,
2012. С. 49–293). Не попали в печать и другие антологии 1930-х гг., тематически
пересекающиеся с тематикой революционных песен: «Песни царского острога» В.И.
Чичерова (1932–1933), «Современный фольклор» Ю.М. Соколова (1933), «Тюремные песни»
О.В. Цехновицера (1933), нотная серия «Песни Гражданской войны» (1935, вышел только
один номер), «Песни рабочих» П.Г. Ширяевой (1938, опубл. в 1984).
Таким образом, возможность открытого изучения русских революционных появилась в 1917 г.,
а ко второй половине 1930-х гг. активная фаза их изучения завершилась, что было связано
с изменением политического климата, дисциплинарных границ в отечественной науке и
естественным или вынужденным уходом из жизни многих участников революционного движения,
которые были основными информантами. Сама революционная песня, как и ее носители и
исследователи, оказалась в опале. В более поздние советские годы, оставаясь в русле
фольклористики, революционная песня рассматривалась как самостоятельное тематическое
ядро песни рабочей.
Несмотря на ангажированность исследователей, изучавших революционную песню в эти годы
и, как следствие, необходимость критического отношения к собранным материалам, эти
документы на сегодняшний момент остаются наиболее полным и достоверным источником по
изучению феномена «русской революционной песни».
Помимо монографии Друскина, которая создавалась еще в сталинскую эпоху, все имеющиеся
на сегодняшний день работы можно объединить в три основные группы:
а) о песнях, связанных с конкретным историческим периодом (Крекотень П.Г. Песни
дальневосточных партизан // Уч. зап. Благовещенского гос. пед. и учительск. ин-та.
Т. II. Благовещенск, 1941. С. 25–62; Ширяева П.Г. Нар. творчество периода первой рус.
революции. // Рус. нар. поэт. творчество. Т. II. Кн. 2. 1956. М.; Л.: АН СССР.
С. 319–424; Элиасов Л.Е. Поэзия времен гражд. войны в борьбе за Советы // Стихи,
песни, частушки времен гражданской войны в Забайкалье / Ред., вступ. ст. и примеч.
Л. Элиасова. Чита: Читинск. изд-во, 1957. С. 3–52; Лебединский А.А. Через огненные
годы: Песни революции и гражданской войны. М.: Знание, 1967; Красноштанов С.И.
Слово о партизанских песнях // Тропами таежными. Песни и частушки гражданской
войны на Дальнем Востоке. Хабаровск: Хабаровск. кн. изд-во, 1969. С. 5–19;
Иванова Т.Г. «Ай, да славный город Питер...»: Городская частушка времен революции
и гражданской войны // Родина. 1994. №7. С. 61–65; Зеленин Д.К. Современная русская
частушка // Заветные частушки из собрания А.Д. Волкова. В 2 т. Т. 2. Сост.
А.В. Кулагина. М.: Ладомир, 1999. С. 459–481 [Впервые опубл. в 1925];
Недзельский Е.Л. Народная поэзия в годы революции // Живая старина. 2007. №4.
С. 2–6. [Впервые опубл. в 1924, Прага]);
б) о песнях социальных групп (Соболев П.М. К изучению фольклора фабрично-заводских
рабочих // Фольклор фабрично-заводских рабочих / Под ред. П.М. Соболева. Смоленск:
ЗОНИ, 1934. С. 5–32; Лебединский Л. Песни советской молодежи эпохи гражд. войны //
Сов. музыка. 1948. №8. С. 18–20; Коллар В. Песни сормовских рабочих // Сов. музыка.
1955. №12. С. 11–14; Ширяева П.Г. Устное поэтическое творчество рабочих второй п.
XIX в. // Рус. нар. поэт. творчество. Т. II. Кн. 2. 1956. М.; Л.: АН СССР. С. 23-88;
Кузьмина Л.П. Песенный репертуар рабочих Сучанской долины // Русский фольклор Сибири.
Вып. 1. Труды Бурят. ин-та обществ. наук БФ СО АН СССР. Улан-Удэ, 1971. Вып. 15.С.
64–90);
в) истории отдельных песен (Дымшиц А.Л. О «рабочих Марсельезах» // Советский фольклор.
М.; Л.: Изд. АН СССР, 1936. №4-5. С. 281–297; Гиппиус Е., Ширяева П. Рабочая Марсельеза
// Шаповалова А. (ред.). Биографии песен. М.: Политиздат, 1965. С. 53–73; Шилов А.В.
Новое о старых песнях // Советская музыка. 1955. № 10. С. 88–94; Шилов А. В. Забытые
авторы народных песен // Советская музыка. 1956. № 6. С. 88–93; Шилов А. В. Неизвестные
авторы известных песен. М., 1961. Шилов А. В. Из истории первых советских песен
(1917–1924). М., «Советский композитор», 1963; Дрейден С.Д. Музыка – революции.
2-е изд., перераб. и доп. М.: Сов. композитор, 1970).
Большинство работ первых двух групп созданы на локальных материалах.
Многие из имеющихся исследований, включая монографию М.С. Друскина, посвящены бытованию
революционной песни до 1917 г. либо до времени окончания Гражданской войны на Дальнем
Востоке (1922). Все они появились исключительно в недрах фольклористики и продолжали
традиции прежних лет. Таким образом, отечественные фольклористы в 1920-30-е гг.
собрали существенный, хотя и идеологически ограниченный (с перевесом песен, популярных
среди большевиков) материал по революционным песням, в разной степени обработали его
для публикации, но ни опубликовать, ни проанализировать его в том виде, в каком это
задумывалось, не смогли.
Вместе с тем, современная наука демонстрирует все возрастающий интерес к изучению
процессов и предпосылок создания советской символики, выявлению роли различных искусств
и культурных явлений в формировании советского политического воображения. Появился ряд
работ, рассматривающих эти проблемы на материале киноискусства: Добренко Е. Музей
революции: советское кино и сталинский исторический нарратив. М.: НЛО, 2008, Жданкова
Е. Кинотеатры в системе агитационных кампаний 1920-х гг.: попытка создания ритуала //
Мифологические модели и ритуальное поведение в советском и постсоветском пространстве:
сб. статей / Сост. А.Архипова. М.: РГГУ, 2013. С. 219-226, изучения советских праздников
и официальных ритуалов: Малышева С.Ю. Советская праздничная культура в провинции:
пространство, символы, исторические мифы (1917-1927). Казань: Рустен, 2005;
Соколова А. Политика и похороны: генезис практики спонтанной мемориализации //
Мифологические модели и ритуальное поведение в советском и постсоветском пространстве:
сб. статей / Сост. А. Архипова. М.: РГГУ, 2013. С. 163-169; Годунов К. Праздник
7 ноября в 1918-1921 гг. как случай «сакрального перенесения» // Там же. С. 211-218 и др.
В отечественной науке последних лет наметилось устойчивое внимание к рецепции
революционных событий, героев, символов и текстов в русском фольклоре: см. например:
Богданов К. А. Vox populi: Фольклорные жанры советской культуры. М., 2009, сборник
статей: Русский политический фольклор: Исследования и публикации. М.: Новое изд-во,
2013. Собственно политическая песня все чаще попадает в оптику социально-антропологических
и фольклористических исследований (в том числе, работ использующих инструментарий обеих
направлений).
Однако, современные работы часто используют все тот же монографический принцип –
исследование истории песни или песенного сюжета. Так, в работе Б. И. Колоницкого
на разнообразном материале исследуются значения и прагматика главных песенных символов
революционных событий 1917 года – гимнов «Марсельеза» и «Интернационал» (Колоницкий Б.И.
Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры российской революции
1917 года. СПб.: Лики России, 2012). «Марсельезе» посвящены недавние статьи М.Г. Раку
и Р.И. Фахретдинова (Раку М.Г. Музыка «революционной Франции» в раннесоветской культуре:
опыты исторической реанимации // Искусство музыки. Теория и история. 2016. № 14.
С. 86–112; Фахретдинов Р.И. «Русская марсельеза»: жестокий романс Петра Лаврова //
Антропологический форум. № 36. 2018. С. 117–153). Важные наблюдения о судьбе отдельных
групп политических песен дореволюционного времени как фольклора субкультуры высказаны
М. Л. Лурье в работе: Лурье М. Л. Политические и тюремные песни в начале XX века:
между пропагандой и фольклором // Русский политический фольклор: Исследования и
публикации. М.: Новое изд-во, 2013. С. 19–38.
Кроме того, революционная песня попадает в поле зрения исследователей песен Гражданской
войны. Р.И. Фахретдинов в упомянутой работе о «Марсельезе» объяснил с точки зрения
поэтического размера, лексики и ассоциаций с тем или иным политическим лагерем, почему
судьба наиболее известных революционных песен до Гражданской войны, на ней и после
нее сложилась по-разному: «Марсельеза» Лаврова не прижилась как военная песня,
оставшись гражданской, так как ее размер не типичен для русской армейской традиции, в
тексте негативно упоминается армия, а высшее командование Красной армии не любило ее
еще и за народнические ассоциации. Напротив, «Смело, товарищи, в ногу», «Варшавянка»,
а в Европейской части России - и «Интернационал» набрали популярность в ходе войны.
При этом «Варшавянка» после неудачной войны с Польшей некоторое время была в опале.
В рецензии на том революционных песен собрания М.С. Друскина (Друскин М.С. Собр. соч.
в 7 т. Т. 5. Русская революционная песня / Сост., вступ. статья, материалы, публ. писем
и документов, комм. С.В. Подрезовой. СПб.: Композитор - Санкт-Петербург, 2012. 800 с.
// Антропологический форум. 2017. №35. С. 229-240) Р.И. Фахретдинов критически
проанализировал набор революционных песен, которые советские исследователи называли
наиболее востребованными на Гражданской войне. В частности, завышалась роль песни
«Замучен тяжелой неволей» по той причине, что ее любил Ленин; завышалась роль
«Интернационала», который за Уралом почти не был известен до прихода Красной армии.
О повышении интереса к исследованию революционных песен разных стран и их статуса в
пост-революционную эпоху можно судить по новейшим зарубежным работам — прежде всего,
о песнях Мексиканской революции (Parra M. Pancho Villa y el corrido de la revolución
// Caravelle. 2007. No. 88. P. 139–149), революции и гражданской войны в Испании
(Viana L.D. Cancionero popular de la guerra civil española. Textos y melodías de
los dos bandos. Madrid: La Esfera de los Libros, 2007; Klein F. Canciones para la
memoria. La guerra civil española. Barcelona: Bellaterra, 2008) и особенно о песнях
революционно-освободительного движения в Югославии периода Второй Мировой войны
(Hofman A. Glasba, politika, afekt. Novo življenje partizanskih pesmi v Sloveniji.
Ljubljana: Založba ZRC, 2015; Hofman A., Pogačar M. Partizan resistance today?
The music of the National Liberation Struggle and Social Engagement // Kozorog M.,
Muršič R. (ed.). Sounds of Attraction: Yugoslav and Post-Yugoslav Popular Music.
Ljubljana: Znanstvena založba Filozofske fakultete, 2017. Pp. 21–39).
Специальные работы, раскрывающие заявленную в предлагаемом проекте проблематику,
отсутствуют.
Цель и задачи проекта
Проект имеет своей целью, во-первых, пересмотреть понятие «русская революционная
песня» и обосновать его научное определение с учетом исторических и культурных
контекстов существования данного феномена в практиках и дискурсах первых десятилетий
советского периода; во-вторых, проследить нелинейную историю и множественную прагматику
существования революционной песни в русской песенной традиции и государственной
культурной политике первых советских десятилетий.
Для достижения этой цели в исследовании будет решаться ряд задач:
1) определение границ термина «революционная песня»;
2) исследование истории изучения революционных песен в первые советские десятилетия;
3) изучение становления общепринятых канонических версий тестов и мелодий песен;
4) выявление корпуса песен и их систематизация;
5) анализ содержания и формы текста и особенностей напевов революционных песен;
6) определение механизмов создания революционных песен на основе ранее бытующих (в том в иноязычной среде), направлений трансформации песен в зависимости от среды бытования;
7) анализ прагматики песен: определение всех существовавших практик бытования и контекстов исполнения революционных песен в указанный период: революционная песня в период революций, на гражданской войне и в разные периоды с 1923 по 1941 г.;
8) революционная песня как советский проект: революционная песня как средство пропаганды и агитации; революционная песня в советских ритуалах (красные похороны, свадьба); изучение сакрализации революционной песни и ее использования в советских коммеморативных практиках;
9) вспомогательной задачей станет изучение форм функционирования революционной песни до 1917 г., динамика ее развития и значение для субкультуры подполья.
Научная новизна проекта (формулируется научная идея, постановка и решение заявленной проблемы)
В исследовании впервые ставятся вопросы о том, каким образом революционная песня
участвовала в формировании образа революции и советской власти в социальном воображении,
как менялось отношение к революционной песне и ее статус в официальной советской культуре;
в каких формах, в каких контекстах и с какими установками к ней обращались в ходе
революции, событий Гражданской войны, первых советских десятилетий.
Научная новизна предложенного исследования заключается также в обращении к широкому контексту использования революционной песни в исследуемый период, впервые ставится задача изучения роли и места революционной песни как в песенной культуре города, так и в официальной культуре, искусстве и политике.
Кроме того, в исследовании вводится в научный оборот широкий круг архивных материалов, проливающих свет на динамику как конкретных текстов и форм бытования революционной песни, так и на историю пропаганды «песен революции», внедрения их в массовый обиход, собирания и изучения.
Предлагаемые подходы и методы, и их обоснование для реализации цели и задачи проекта (Развернутое описание; форма изложения должна дать возможность эксперту оценить соответствие подходов и методов поставленным целям и задачам проекта)
Для решения поставленных целей и задач участникам проекта потребуется выйти за пределы фольклористики и применить методы, принятые в различных науках. Исследование предполагает междисциплинарный подход, совмещающий в себе фольклористические, историко-культурные, а также подходы, сложившиеся в литературоведении (методики текстологического и стиховедческого анализа), музыкальной фольклористике и музыковедении.
Революционная песня располагается на пересечении фольклорной и профессиональной сфер, обладает чертами фольклора субкультуры (см. об этом работу: (см. об этом работу Лурье М. Л. Политические и тюремные песни в начале XX века: между пропагандой и фольклором // Русский политический фольклор: Исследования и публикации. М.: Новое изд-во, 2013. С. 19–38) и использует язык песенной культуры, связанной с городским фольклором, в том числе романсом, городской версией народной песни, песни-марша (в т.ч. иноязычными). Изучение этого феномена требует более сложной, нежели на вооружении фольклориста, оптики. Так, революционные песни до 1917 года бытовали по схемам и моделям традиционного фольклора и фольклора субкультуры, в том числе и несанкционировано. Установление советской власти не отменило фольклорного бытования революционной песни, ей по-прежнему были свойственны принципы вариативности, устная трансмиссия, зависимость от микроконтекстов, коллективная форма исполнения и др. В первые советские десятилетия (как и позже) естественной средой бытования революционной песни была «художественная самодеятельность», исполнение для себя, в рабочих и студенческих компаниях – т.е. фольклорная и полупрофессиональная среда.
Первым шагом на пути исследователя стоит проблема установления источников и авторства, что требует привлечения методов исторических и текстологических.
На основе обширной базы текстов предполагается использование корпусных методов исследования для оценки популярности, распространенности и вариативности песен.
Стиховедческий анализ, с одной стороны, и музыковедческий анализ, с другой, позволяет более отчетливо соотнести группы революционных песен с определенными традициями, в том числе фольклорными и парафольклорными, общими тенденциями в развитии поэзии и музыкальном искусстве.
Совмещение стиховедческих и историко-антропологических методов дает возможность выявить корреляцию между ситуацией и целью использования песни, с одной стороны (этнографического контекста), ее поэтической формой и содержанием — с другой (текста). И в целом такой подход увеличивает число объективных критериев для систематизации песен: размер — абсолютно объективный критерий, как и некоторые функциональные применения — например, если под песню пляшут, значит, она по факту плясовая.
Вместе с тем, исполнение революционной песни не является фольклорной традицией в чистом виде, велико влияние институтов власти, с одной стороны, и субкультурных групп, с другой. Официальная и институциональная власть, которая позиционировала себя в первые советские годы как революционная, использовала отдельные песни борьбы как символы революции (см. работу: Колоницкий Б.И. Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры российской революции 1917 года. СПб.: Лики России, 2012). Таким образом, в ранее советское время положение революционной песни можно обозначить как двойственное. С одной стороны, существовала традиция спонтанного исполнения песен, с другой в попытке создания советского властного проекта революционная песня становилась частью символического капитала, которым можно распоряжаться в зависимости от насущных задач. При этом и сама властная символика и официальная позиция к революционной песне вообще и к определенным песням в частности, на протяжении небольшого периода 1917-1941 гг. неоднократно менялась.
В рамках проекта предполагается провести исследование истории конкретных текстов, рассмотреть как и по какой причине эти песни наделялись высоким символическим статусом, что потребует использования историко-культурных и исторических методов.
Ожидаемые результаты реализации проекта и их научная и прикладная значимость
Основным результатом исследования станет серия научных публикаций в ведущих рецензируемых отечественных и зарубежных фольклористических, исторических, социально-антропологических, музыковедческих и филологических изданиях (среди них: журналы «Антропологический форум», «Традиционная культура», «Opera musicological», «Социология власти», «Ab Imperio», «Русская литература». По завершении исследования участники проекта проведут международную конференцию (семинар) по теме проекта и подготовят сборник исследований и материалов.
Результаты исследования будут полезны как фольклористам, там историкам, музыковедам, специализирующимся на изучении русской музыки XX века, социальным антропологам. Научные материалы могут быть использованы в учебных курсах.
Общий план реализации проекта (форма представления информации должна дать возможность эксперту оценить реализуемость заявленного плана; общий план реализации проекта даётся с разбивкой по годам)
Первый год
Предполагается сделать акцент на архивной и библиотечной работе, в которой примут участие все члены научного коллектива. Планируется выполнить следующие виды работ:
1) Изучение истории собирания и исследования революционного фольклора в первые советские годы по архивным и опубликованным материалам, в том числе в рамках деятельности бригады по рабочему фольклору, и в рамках участия ленинградских фольклористов в проекте Максима Горького «История Гражданской войны», а также подготовкой собрания «Творчество народов СССР» и собраний фольклористов (Н. Е. Ончукова, Б.М. и Ю.М. Соколовых, Д.К. Зеленина и др.). Для этого планируется командировка трех участников проекта сроком на 10 дней. Предположительно, работа будет вестись в РГАЛИ и Государственном литературном музее – для поисков коллекций песен, собранных московскими фольклористами в 1920-1930-е гг., копирование материалов.
2) Для выявления революционных песен среди материалов фольклорных экспедиций 1930-х гг. в воинские части СССР предполагается командировка сроком на 10 дней одного участника проекта в Москву и Подольск (для работы в архивах Центрального музея Вооруженных Сил и архива Минобороны, расположенного в Подольске).
3) С целью выявления опубликованных текстов песен революции будет проводится анализ массовых песенников, листовок и периодики периода революций, гражданской войны и первых советских десятилетий.
4) Изучение вопросов прагматики революционных песен в первый год будет проходить на материалах мемуаров, периодики, просмотра просмотр программ массовых мероприятий, методической литературы по проведению октябрьских праздников.
5) Изучение вопроса включения революционных песен в кинопроизведения, театральные постановки, массовые мероприятия 1917-1941 гг. (по материалам архивов, библиотек и анализа произведений искусства).
6) Выявление существующих нотаций революционных песен в архивах Москвы и Санкт-Петербурга (ВОММК им. М.И. Глинки, РГАЛИ, ЦГАЛИ, РО ИРЛИ, Фонограммархива ИРЛИ и др.).
7) Нотация и расшифровка фонографических записей революционных песен из собрания Фонограммархива ИРЛИ.
8) Компьютерный набор текстов и напевов.
9) Подготовка двух публикаций в ведущих отечественных рецензируемых изданиях по истории собирания и изучения революционных песен в первые десятилетия советской власти, особенностям бытования песен революции на Гражданской войне.
Второй год
1) Продолжение работы над изучением вопроса включения революционных песен в зрелищные искусства: просмотр первых кинофильмов, работа с музыкальными партитурами к фильмам и театральным постановкам; также предполагается работа в архивах с документами и материалами по созданию первых советских историко-революционных фильмов, спектаклей на исторические темы (предположительно работа будет вестись в ЦГАЛИ. Фонд «Ленфильма», архиве Театрального музея, РО РИИИ, театральных архивах Москвы).
2) Изучение жанрового состава революционных песен.
3) Стиховедческий анализ русских революционных песен.
4) Текстологическая работа по сверке различных вариантов текстов и напевов, обнаруженных в архивах и опубликованных в различных изданиях.
5) Восстановление биографии революционных песен: выявление источников текста и напева, трансформаций песен в различных культурных контекстах.
6) Составление систематизированного каталога революционных песен.
7) Анализ репертуара песенников, песенных коллективов, программ массовых мероприятий, исследовательских программ, периодики, советских музыковедческих журналов, документов творческих объединений, методических материалов, связанных с пропагандой и внедрением революционной песни в советский быт.
8) Анализ советских официальных текстов о революционной песне и ее месте в революции.
9) Подготовка 4 статей в ведущих рецензируемых отечественных и международных журналах (в том числе входящих в Scopus).
Третий год
1) Подготовка и проведение международного конференции (семинара) по проблемам изучения политической песни и ее роли в формировании образа революции и советской власти в социальном воображении (в начале года).
2) Подготовка сборника исследований и материалов по теме исследования.
Ожидаемые научные результаты за первый год реализации проекта (форма изложения должна дать возможность провести экспертизу результатов и оценить возможную степень выполнения заявленного в проекте плана)
Результатом работы за первый год реализации проекта станут 2 научные публикации материалов в отечественных журналах, рецензируемых в ВАК и входящих в scopus («Антропологический форум», «Opera musicologica») по истории собирания и изучения революционных песен в первые десятилетия советской власти, особенностям бытования песен революции на гражданской войне.
План работ на первый год реализации Проекта
С.В. Подрезова – руководство и координация проекта. Изучение вопроса включения революционных песен в кинопроизведения, театральные постановки, массовые мероприятия 1917-1941 гг. (в том числе работа в ЦГАЛИ, Архиве Театрального музея, РО РИИИ, библиотеке). Изучение истории собирания и исследования революционного фольклора в первые советские годы по архивным и опубликованным материалам. Командировка в Москву для работы в архивах и библиотеках. Нотация и расшифровка фонографических записей революционных песен из собрания Фонограммархива ИРЛИ, выявление существующих нотаций в ВОММК им. М.И. Глинки (Фонд Е.В. Гиппиуса), РГАЛИ, ЦГАЛИ, РО ИРЛИ (Р. V. Кол. 102), Фонограммархива ИРЛИ и др. собраниях и архивах.
Н.Г. Комелина будет заниматься в библиотеках Санкт-Петербурга с литературой по истории изучения революционной песни, выявлять опубликованные тексты. Также предполагается работа в архивах: в Рукописном отделе Пушкинского Дома и Санкт-Петербургском филиале Архива Академии наук. Будет произведен просмотр коллекций 1930-х гг., выявлены неопубликованные тексты песен, сведения о работе фольклорной секции Академии наук в 1930-е гг. по собиранию рабочего фольклора (в рамках деятельности бригады по рабочему фольклору, и в рамках участия ленинградских фольклористов в проекте Максима Горького «История Гражданской войны»). Предполагается командировка в Москву для работы в РГАЛИ с фондом редакции «Творчество народов СССР», собранием Н. Е. Ончукова. По итогам первого года работы планируется участие в семинаре по проекту с обсуждением вопросов изучения революционной песни ленинградскими фольклористами.
М.Л. Лурье – разработка проблемы фольклорного контекста русских революционных песен в дореволюционный период, изучение ранних фиксаций песен. Работа с полевыми материалами Фольклорной комиссии АН 1920-1930-х гг. в архивах СПФ АРАН и РО ИРЛИ, материалами архива Б.М. и Ю.М. Соколовых в РГАЛИ. Анализ массовых песенников и выявление в них песен революции.
Р.И. Фахретдинов — изучение бытования революционных песен в 1917 г. и на Гражданской войне. Работа с мемуарами, песенниками и периодикой Гражданской войны. Командировка в Москву для работы в РГАЛИ, ГАРФ и архиве Центрального музея Вооруженных Сил, командировка в Подольск для работы в архиве Минобороны (материалы фольклорных экспедиций 1930-х гг. в воинские части).
Имеющийся у коллектива научный задел по проекту (указываются полученные результаты, разработанные программы и методы, экспериментальное оборудование, материалы и информационные ресурсы, имеющиеся в распоряжении коллектива для реализации проекта)
Все участники проекта имеют большой опыт научной деятельности в области собирания,
публикации и изучения городского и, в частности, политического фольклора XIX-XX вв.
Авторский коллектив имеет успешный опыт совместной работы в научных проектах и при
подготовке статей, в том числе и по вопросам изучения городской песни XIX-XX вв.
Научные интересы С.В. Подрезовой связаны с историей русской фольклористики и этнографии
XIX-нач. XX в., в частности, с изучением деятельности сотрудников ИАЭ (МАЭ) и ИРЛИ в
1920-30-х гг. Она обладает большим опытом полевой и научной работы по изучению
традиционного и городского фольклора. Так, по материалам фольклорных экспедиций
С.В. Подрезовой были подготовлены к публикации песни городского происхождения,
бытующие в вологодских деревнях: Подрезова С.В. Лирические песни позднего
историко-стилевого слоя. В кн.: Народная традиционная культура Вологодской области.
Т. 1: Фольклор и этнография среднего течения реки Сухоны. Ч. 2.:
Народные верования, сказки, необрядовый фольклор / Авт. проекта А.М. Мехнецов.
Авт. коллектив: Мехнецов А.М., Валевская Е.А., Иванова Т.Г., Мехнецова К.А.,
Федотовская О.А., Подрезова С.В., Пархомова Е.А. СПб.; Вологда, 2009. С. 189–252.
Подрезова С.В. подготовила к переизданию работы М.С. Друскина о русской революционной,
студенческой и рабочей песне: Друскин М.С. Собрание сочинений: В 7 т. /
Ред.-сост. Л.Г. Ковнацкая; Рос. ин-т истории искусств; СПбГК. Т. 5. Русская
революционная песня / Составление, вступит. статья, материалы, публикация писем и документов, комментарии C. В. Подрезовой. СПб.: Композитор-Санкт-Петербург, 2012. В издании ею впервые была опубликована часть материалов подготовки Собрания русских революционных песен из Архивов: РО ИРЛИ, СПФ АРАН, РГАЛИ, ВОВММК им. М.К. Глинки и личного архива М.С. Друскина: внутренняя переписка сотрудников Фольклорной секции, переписка с авторами и исполнителями революционных песен, документы по подготовке к изданию (Там же. С. 519–683; 703–732). С.В. Подрезова составила и опубликовала опись
архивной коллекции «Собрание М. С. Друскина “Революционные рабочие песни”»,
хранящейся в Рукописном отделе Института Русской литературы (Пушкинский Дом) РАН: Р. V.
Колл. 102 (Там же. С. 733–769), а также вступительную статью-исследование:
«М.С. Друскин – собиратель и исследователь русской революционной и рабочей песни»
(Там же. С. 6–41). В сентябре 2015 году С.В. Подрезовой был подготовлен доклад
«Музыка революции в творчестве Д. Д. Шостаковича» на Международном симпозиуме
«Работа над собранием сочинений композиторов», организованном Международной
ассоциацией музыковедов (IMS). В октябре 2017 выступила с докладом: «“Русская
революционная песня” как научный проект 1930-х гг.» на Международной научной конференции
«Фольклор и Великая российская революция 1917 года» (ИМЛИ РАН).
М.Л. Лурье — исследователь городского фольклора XIX-XXI вв., антропологии города
и армейской субкультуры. Соавтор коллективной монографии «Современный городской фольклор»
(М.: РГГУ, 2003). Автор учебных курсов для аспирантов и магистрантов «Песня и фольклор
в ХХ веке», «Неклассический фольклор», «Антропология города», которые читает на факультете
антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге. Организатор семинара
«Антропология города и городской фольклор» на этом же факультете. Редактор
фольклористических сборников. С 1988 — участник, с 1996 - руководитель нескольких
десятков фольклористических экспедиций. Редактор собрания советского солдатского
фольклора (Поэзия в казармах: Русский солдатский фольклор (из собрания «Боян» Андрея
Бройдо, Джаны Кутьиной и Якова Бройдо) / Сост. и ред., вступ. статья, комментарий,
глоссарий, указатель вариантов М.Л. Лурье. М.: ОГИ, 2008). Опубликовал (совместно с
Т.С. Царьковой) собрание тюремных песен О.В. Цехновицера (Цехновицер О.В. "Тюремные песни"
/ Вступительная статья, подготовка текстов Т.С. Царьковой, комментарий М.Л. Лурье //
Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 2011 г. / Отв. ред. Т.С. Царькова. СПб.:
Дмитрий Буланин, 2012). Работает над докторской диссертацией о русских песнях первой
трети XX в.
Р.И. Фахретдинов — специалист по революционным и армейским песням, песенной культуре
Первой мировой войны, революции 1917 г., Гражданской войны, по поэтическому размеру
русских песен. Создатель интернет-ресурса по городской и авторской песне: «A-PESNI
песенник анархиста-подпольщика»: http://a-pesni.org/. В 2014 г. защитил магистерскую
диссертацию «Песни на фронтах гражданской войны в России: особенности функционирования»,
готовит к защите кандидатскую диссертацию «Песня на Гражданской войне в России:
тексты и практики». Работал с архивными материалами 1910-1970-х гг. в Рукописном отделе
ИРЛИ, РГАЛИ, ГАРФ, Бурятском научном центре СО РАН, Центральном музее Вооруженных Сил.
Автор рецензии на том «Русская революционная песня» собрания сочинений М.С. Друскина
(Антропологический форум. 2017. №35. С. 229-240), статей о песнях на Первой мировой
и Гражданской войнах. Выступал с лекциями и докладами о революционных и военных песнях
на российских и международных конференциях и форумах («Частушки Гражданской войны в
России», Тартуский университет, 2018; «Что поют бунтующие русские: Революционные песни
с 2017 до 2017 года», фестиваль «Кампус», СПб, 2017; «Жестокий романс Петра Лаврова:
феномен “Русской Марсельезы”», ИМЛИ, 2017; «Врагу не сдается наш Вещий Олег: факторы
успеха песен на Гражданской войне», Центральный музей Вооруженный сил, 2016; «Фольклор
в пропаганде на Гражданской войне в России», РАНХиГС, 2015; «Песня как власть: случай
Гражданской войны в России», РГГУ, 2015; Songs as Power: The Case of the Russian Civil
War, Тарту, 2015; «Песенный постфольклор Гражданской войны», РАНХиГС, 2014).
Н.Г. Комелина – организатор и участник ряда экспедиций, нацеленных на полевое
исследование состояния фольклорной песенной традиции в деревне и в городе. Ее научные
интересы связаны с историей советской фольклористики 1920-1930-х гг., с деятельностью
сотрудников Отдела фольклора ИРЛИ того периода (М.К. Азадовский, А.М. Астахова и др.).
Н.Г. Комелина имеет опыт архивной работы с материалами 1920-1930-х гг. из фондов
Рукописного Отдела ИРЛИ, ОР РНБ, ОР РГБ (Москва), ГЛМ (Москва), РГАЛИ (Москва) и др.
Н.Г. Комелина участвовала в конференции «Фольклор и Великая российская революция 1917
года», организованной в ИМЛИ в октябре 2017 года с докладом «Политические частушки»
Д.К. Зеленина как источник для изучения революционного фольклора 1920-х гг. Революционная
песня входит в интересы Н.Г. Комелиной как часть политического, а уже «запрещенного»
фольклора, связанная с конструированием советского фольклора и советской героической
истории (Политический фольклор из «особого хранения» фольклорного фонда Пушкинского
Дома // Русский политический фольклор: Исследования и публикации / Сост. и ред.
А.А. Панченко. М., 2013. С. 306–405; Запрещенные песни: К истории социологического
изучения городского фольклора в 1920-е гг. (Песни в записи Л.В. Домановского из
фольклорного собрания ИРЛИ) // Из истории фольклористики. Вып. 9. 2014. С. 762-807;
Песни-хроники о крушении кораблей в записи Р.С. Липец // Сборник статей и материалов
памяти А.А. Горелова. СПб, 2018 (в печати).)
Публикации (не более 15) участников коллектива, включая руководителя
коллектива, наиболее близко относящиеся к проекту за последние 5 лет (для каждой
публикации, при наличии, указать ссылку в сети Интернет для доступа эксперта к
аннотации или полному тексту публикации)
1. Комелина Н.Г. Политический фольклор из «особого хранения» фольклорного фонда Пушкинского Дома // Русский политический фольклор: Исследования и публикации / Сост. и ред. А.А. Панченко. М., 2013. С. 306–405. https://culture.wikireading.ru/27539
2. Комелина Н.Г. Запрещенные песни: К истории социологического изучения городского фольклора в 1920-е гг. (Песни в записи Л. В. Домановского из фольклорного собрания ИРЛИ) // Из истории фольклористики. Вып. 9. 2014. С. 762-807.
3. Комелина Н.Г. Песни-хроники о крушении кораблей в записи Р. С. Липец // Сборник статей и материалов памяти А. А. Горелова. СПб, 2018 (в печати).
4. Комелина Н.Г., Лурье М.Л., Подрезова С.В. Песни уличного певца Владимира Егорова в фонографической записи А. М. Астаховой // Антропологический форум. 2013. № 19 Online. С. 233–328. http://anthropologie. kunstkamera.ru/07/19online/komelina_lure_podrezova/
5. Лурье М.Л. Песни «деклассированных слоев» в записи советских фольклористов (конец 1920-х — начало 1930-х гг.) // Традиционная культура. 2016. No 2. С. 139–161.
6. Лурье М. Политические и тюремные песни в начале XX века: между пропагандой и фольклором // Русский политический фольклор: Исследования и публикации. М.: Новое изд-во, 2013. С. 19–38. https://eu-spb.academia.edu/MikhailLurie
7. Подрезова С.В. Аристов Алексей Павлович // Русские фольклористы: Биобиблиографический словарь. XVIII–XIX вв.: в 5 т. / [под ред. Т. Г. Ивановой]. Т. 1: А–Г. СПб.: Дмитрий Буланин, 2016. С. 129–134.
8. Подрезова С.В. Штрихи к портрету композитора и собирателя народных песен Алексея Павловича Аристова (1842–1910) // Из истории русской фольклористики. СПб.: Издательство ИРЛИ, 2018 (в печати)
9. Фахретдинов Р.И. Песенные практики Гражданской войны в России // Традиционная культура. 2016. №1. С. 124–140. https://eu-spb.academia.edu/RustamFakhretdinov/Papers
10. Фахретдинов Р.И. «Русская марсельеза»: жестокий романс Петра Лаврова // Антропологический форум. № 36. 2018. С. 117–153. https://eu-spb.academia.edu/RustamFakhretdinov/Papers
11. Фахретдинов Р.И. Фольклор на военной службе: случай гражданской войны в России // Городские тексты и практики: коллект. монография. Т. 2 / Сост. А.С. Архипова, Д.А. Радченко. М.: Издат. дом «Дело» РАНХиГС, 2017. С. 80–96. https://eu-spb.academia.edu/RustamFakhretdinov/Papers
12. Фахретдинов Р.И. Рец. на кн.: М.С. Друскин. Собр. соч.: В 7 т. Т. 5: Русская революционная песня / Сост., вступ. ст., материалы, публ. писем и документов, коммент. С.В. Подрезовой. СПб.: Композитор, 2012. 800 с. Антропологический форум. 2017. №35. С. 229-240. http://anthropologie.kunstkamera.ru/06/2017_35/fakhretdinov/
13. Фахретдинов Р.И. Чапаев без галифе: трансформация материалов фольклорных экспедиций по местам боев Гражданской войны // Антрополог глазами информанта / Информант глазами антрополога: коллективная монография / Под ред. А.С. Архиповой и Н.Н. Рычковой. М.: Форум, 2015. С. 195–204. https://eu-spb.academia.edu/RustamFakhretdinov/Papers
14. Фахретдинов Р.И. Тоника, силлабика или силлабо-тоника? О популярности неоднозначно интерпретируемых песенных размеров (на примере «народных» хореев и «Яблочка») // Богатыревские чтения-2016 . М.: ГИИ, 2018. (В печати).